ДУЭТ, или Семейный портрет в социальном интерьере

Галину и Александра я знаю давно — по меньшей мере десять лет. Тогда они еще не были мужем и женой, и пожалуй, еще даже не были и знакомы. Оба тогда только начинали. Галина после иняза Пермского университета пришла работать фотокорреспондентом в редакцию областной «молодежки», а Александр вернулся в Пермь после окончания Ленинградского Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Тогда в той же молодежной редакции и состоялась одна из первых выставок Новодворского. Это был своего рода эксперимент: выставка проводилась без каких-либо отборочных комиссий или худсоветов и организована была по принципу полного доверия к автору.

Но о ней чуть позже. Вернемся к первым работам Галины Тиуновой. На репортажи, интервью и другие редакционные задания не только я, но и многие другие корреспонденты молодежной газеты особенно любили ездить именно с Тиуновой: среди снимков, сделанных ею, оказывались непременно один-два «с изюминкой», неординарных. К этому большому творческому потенциалу добавлялись обязательность, целеустремленность их автора и, как правило, хорошее качество печати.

Но дело было не только в названных качествах. Уже тогда в репортажах обозначилось то, что сегодня открывает дорогу ее снимкам во многие центральные и международные издания: ярко выраженная социальность, неожиданный ракурс, ироничность. И только диву даешься, откуда у этой хрупкой и женственной «филологини» такой неженский, беспощадный и жесткий взгляд — в упор, без отвода глаз. Такой, например, как в циклах «В областном ожоговом центре>, «Легко ли быть молодым», выразительном и ироничном снимке «Слава труду> (к слову, он не так давно был опубликован в «Огоньке»), в работах «Паром деревни Сенькино» и «5-й километр»...

Социальная линия стала, как мне кажется, в последние годы главной в творчестве Галины. Но удается ей и другое. У нее всегда были прекрасные снимки романтического характера. Есть они н на этой выставке: такие, например, как «У реки», «Двое», «Автопортрет с мужем»...

А теперь—о муже. Это, думается, благодаря ему в творчестве Галины появились «сюжетные», жанровые снимки, населенные многими персонажами, вкус к изображению повседневности. Но и Александр во многом обязан в развитии их возникшему творческому и семейному союзу.

Вернемся сейчас к той, десятилетней давности, выставке в редакции. Разговоров и споров вокруг нее тогда было предостаточно. Все отмечали: живопись Новодворского яркая, быстрая, легкая. Но одновременно, писали в отзывах, чересчур, что ли, «правильная», слишком «традиционная».

Сегодня же, как представляется, у художника качественно иная живопись. Наиболее интересны, на мой взгляд, его портреты. В них — глубина и сложность характеров, точно схваченных и убедительно переданных. Стоит, к примеру, взглянуть только на «Портрет энергичной женщины», «Человека из народа» или на «Портрет художника А. М. Демина». Это наша чаще горькая, нежели радостная, действительность в лицах.

И еще об одном новом качестве, появившемся в творчестве Александра Новодворского в последние годы. Он, как казалось, достаточно сдержанно относился к «авангарду»: ему всегда были ближе часто реалистические традиции. Галина же много пробовала, экспериментировала, работала с формой, стараясь использовать в выставочных снимках открытые «авангардом» новые выразительные возможности. Теперь же такого рода экспериментальные работы начали появляться и у Александра, скажем, на нынешней выставке это полотна «Кошмар! Какой конфуз!», «Бабушкины внучки», «Ирисы», «Здравствуйте! Далеко ли до аптеки?», «Женщина, рук которой я не помню».

Словом, их семейный и творческий дуэт состоялся. На выставке его дополняют и обогащают скульптуры Тамары Копытовой. Собранные вместе, они — достойное продолжение начатого Галиной и Александром вдумчивого разговора о наших буднях, нашей жизни. И о нашей судьбе.Татьяна ЧЕРЕПАНОВА.

В характере АЛЕКСАНДРА НОВОДВОРСКОГО — быстрые и смелые решения, размах и цветность живописи и—варианты... Иногда — не похож на себя и удивляет. Иногда — слишком похож на себя прошлого, времени «Лета на даче», где живопись- быстрая, легкая и «правильная», все-таки параллельна замыслу, «рядом», а не «внутри» настроения. В таких работах видишь словно двух авторов. Один пишет. Другой— рефлексирует. Это бы и ничего, но им, похоже, тесно за одним мольбертом. Дело не в порицаемой ныне традиционности — сталкиваясь локтями, эти двое мешают друг другу. Такое ощущение, будто пишущему отличные лирические стихи кто-то задал сочинение на тему типа «Почему я люблю образ молодого строителя нового общества»...

А «стихи» — стихийные вещи — у Новодворского выразительны. Вдруг сквозь «не-оконченность» глянет действительно «человек из народа». Или замелькают по широкому мазку холодноватых тонов нити и запятые красно-оранжевого — словно искры от привычно зажатой во рту папиросы — и увидит разом вылепленный характер («Энергичная женщина»). И такое — не только в портрете. «Нева. Вечер перед праздником» (тогда — написана з 77-м — ругали: что это праздник такой мрачный...), «Сирень у дома моего» (1988), «Мольберт» (1989) — удачи непридуманной живописи. «Делал для себя, — сказал Александр об одной из этих вещей, — не для кого-нибудь, не для чего-нибудь...» Почаще бы так — для себя.

Два человека, нет-нет да и выглядывающие из него и толкающие друг друга, должны, наконец, выяснить отношения. Или один подомнет другого (какой?..). Или — синтез. Настоящий. С результатом в виде артистизма как стихийного единства стиля, без «прикладывания» живописи к рефлексии и наоборот. Факт, пусть даже лично пережитый, прежде чем превратиться в образ, должен стать чем-то другим в глубине мысли и души. Такой путь для Александра —реальная возможность, педь, кроме упомянутых, появились уже в этом году и экспериментальные «Ирисы», и по-хорошему дурашливый «Кошмар! Какой конфуз!». А в прошлом году — «Здравствуйте! Далеко ли до аптеки?», где не только живопись, но и чувство — многослойно, и мысль — не «в лоб», и мерцающую жутковатость настроения нельзя не узнать: такая она родная, отечественная...

...Цикл фотографий «В областном ожоговом центре». Дети. Обугленная кожа. Обугленные взгляды... От того, что фотоаппарат «видит» мир объективно (в прямом и переносном смысле), а субъективность идет от фотографирующего человека, творческий характер художника-фотографа по его работам понять, может быть, даже легче, чем характер живописца. О ГАЛИНЕ ТИУНОВОЙ я вначале подумал: типичная женщина-художник. Со вкусом. Изысканная, даже чуть манерная. Остроумная. Такое впечатление и производят ее работы пяти-восьми-летней давности: «Портрет» с точной мерой пустого пространства; романтическое «Навстречу ничему»; остро найденные характеристики Ю. Лапшина...

И вдруг — «В областном ожоговом центре» (1987). То, что на тему вывел случай (несчастный, с собственной дочерью) и что материал горек и страшен сам по себе, — не главное. После Чернобыля, Армении и Ферганы чем нас, кажется, удивишь? Главное — КАК это снято. В упор. Не отводя глаз. Этот твердый, без тени сентиментальности, все охватывающий взгляд, точно найденное отношение — в основе превращения факта в образ. От него — точность пластики. От него — мурашки по коже. Такая же неженская прямота и небоязнь видеть и в цикле-композиции «Взаимосвязи Структура квадрата» (1985—1989), выполненного как полиэкран «жизни без прикрас» И старушка, прижатая очередью, и «Народ на берегу», и бюст Ленина в окружении леса; сорняков, и «Крик» — все увидено трезве и честно.Б/зЮ

С некоторыми решениями Галины можно и поспорить. Но часто ее пластические попадания сильны. В том же «Крике» голос; солнечного света «кричит», пожалуй, сильнее, чем рот ребенка... Смущает только, что для этой и подобных ей работ хочется большего формата, чисто физической соотнесенности масштабов. Конечно, площадь поверхности не главное. Но и «Боярыня Морозова» на открытке — всего лишь открытка.

А. ШИПИЦЫН.

Другие статьи об авторе
На главную